История моего поступления в театральный почти авантюрная

Популярную артистку театра и кино, актрису МХАТ им. Чехова Веру СОТНИКОВУ приглашают в проекты, фильмы, антрепризные постановки, когда рассчитывают на стопроцентный успех, и, как правило, не ошибаются. Она не только женщина чарующей внешности, но и мастер, прошедший очень серьезные и разные актерские школы, которые обогатили ее художественную палитру и сделали способной освоиться в разных эстетических системах.

- Вера, что вы сейчас репетируете?

- Антреприза. Спектакль «Адам и Ева» по мотивам пьесы Артура Миллера «Сотворение мира и другие дела». Режиссер Андрей Кирющенко. Адам - Дмитрий Марьянов и Андрей Бутин, а я, естественно, Ева.

- В Художественном театре вы играете две роли - не мало ли?

- Я самая счастливая актриса, потому что играю две изумительные роли чеховского репертуара - Машу в «Трех сестрах» и Елену Андреевну в «Дяде Ване». Даже если играть только эти две роли и больше ничего, их глубины хватит на всю творческую биографию. В пьесах Чехова могут прозвучать такие, например, слова: «А хорошая погода сегодня. Не жарко». Но сколько за этим?! И то, что не хочется слушать грубых разговоров Войницкого с маман, и то, что, господи, пробуждаясь от спячки, просто стала замечать разницу дней и ночей, стала слышать и чувствовать природу и да еще раз, господи, ничего не понимаю, но как хорошо, когда рядом Астров. Жизни не хватит, чтобы эти пьесы, играя, исчерпать до конца. Иногда, конечно, думаешь, что надо торопиться жить, лучшие годы уходят, надо успеть сыграть побольше ролей. Но в суете не заметишь, как стремительно пролетит жизнь и. как это у Пушкина: «...глядь, как раз умрешь». Хочется прислушаться к советам людей из Тибета: не спешить, проживать каждый миг полноценно, и тогда жизнь будет лететь менее быстро.

- Могут ли зрители увидеть вас в новом фильме в ближайшее время?

- Скорее всего в феврале у меня начнутся съемки в телевизионном сериале. Такого рода предложения мне поступают, но, по отзывам других актеров, которые уже наснимались в сериалах и имеют опыт, здесь надо быть бдительным, потому что снимаются одни и те же артисты и - самое интересное - одни и те же пары, так что ошалевший зритель, переключая каналы, все время видит одни и те же лица, при разных названиях, и никак не может понять, откуда же на экране взялся этот герой, которого только что застрелили.

- Вера, что побудило вас стать актрисой?

- В куклы любила играть в детстве. У моих кукол были имена и характеры. Беда была одна - раньше не было кукол мужского пола, а мне хотелось, чтобы между ними возник маленький романчик. Играть я перестала классе в восьмом, но покупаю куклы до сих пор. Набралась целая коллекция. Может быть, с двух слов «играть в куклы» все и началось.

- Какой театральный институт вы выбрали?

- История моего поступления почти авантюрная. В школе я любила писать сочинения по литературе всегда были одни пятерки очень быстро выучивала стихи, которые читала на школьных вечерах. Однажды я услышала голос Мирей Матье, и мне безумно захотелось жить в Париже. Для осуществления этой цели я выбрала себе профессию преподавателя русского языка за рубежом Я узнала, что в МГУ есть специальное отделение на филологическом факультете, которое называется «Русский язык как иностранный». Приехала в Москву, пришла в приемную комиссию, где выяснилось, что у меня не хватает двух справок: из психоневрологического и туберкулезного диспансеров. Была пятница, а на понедельник назначено собеседование. Я позвонила маме и сказала, что если с поездом завтра она не пришлет справки, то документы у меня не примут. И пошла на вокзал покупать обратный билет, так как была уверена, что никаких справок не будет. На вокзале стояла огромная очередь, и я решила, что успею забрести в Щукинское училище. Эта мысль была неслучайной, потому что еще до окончания школы я побывала в Саратовском театральном училище, где мне сказали: «Мы вас возьмем, но сначала закончите десять классов». И вот я подхожу к Щукинскому институту. Какой-то забор, много красивых молодых людей, некоторые с гитарами. И тоже огромная очередь в приемную комиссию. Какой-то молодой человек, который потом оказался Колей Сахаровым (мы с ним позже учились), убедил меня, что не стоит терять время, а лучше попробовать счастья в Школе-студии МХАТ. Я даже не знала, где она находилась. И вот я ступаю на ступеньку Школы-студии, и внутренний голос говорит мне, шестнадцатилетней девчонке: «Здесь ты будешь учиться». Так складывается смешная история, которая называется жизнь. Курс набирал В.П. Марков, консультации проводили А.В. Мягков и Е.Н. Морес. Я читала О'Генри, у меня были прекрасные стихи и басни... «Почему вы так наплевательски относитесь к экзаменам, что У вас с дикцией?» - строго спросил меня после консультации Андрей Васильевич. А нужно сказать, что я хоть родом и с Волги, но с дикцией у меня все было в порядке, наверно, просто сказалось переутомление этих дней, и я рассказала Мягкову, что пыталась поступить в МГУ, что мне придется уезжать, так как негде жить в Москве, и т.д. Может быть, этот рассказ произвел впечатление, и мне было предложено через несколько минут пройти второй тур. Дальше все было, как в сказке: А.В. Мягков сделал мне место в общежитии, на остальных турах, едва я начинала читать, меня благосклонно останавливали, и 19 июля, в день своего рождения, я поступила в Школу-студию МХАТ. Наверно, мне помогла моя провинциальная непосредственность, минимум осознания ответственности в отличие от москвичей, которые тряслись от страха и не могли вспомнить, как называется басня -«Стрекоза и муравей» или «Муравей и стрекоза». Не так давно, возвращаясь с гастролей из Америки, мы с А.В. Мягковым вспоминали эту историю. А сейчас получилось так, что Андрей Васильевич играет моего мужа Кулыгина в «Трех сестрах» и Войницкого, который влюблен в меня, в «Дяде Ване».

- Вера, расскажите, пожалуйста, о работе в театре «Школа драматического искусства» Анатолия Васильева.

- Говорят, не сотвори себе кумира. А я сотворила, и это был Васильев. Это был совершенно особый кусок жизни. Это действительно была школа, а не театр. Мы не давали спектакли, а учились существовать на сцене, не «играть». Однажды Анатолий Александрович задал мне вопрос: «А ты умеешь ничего не делать на сцене?» Прислушайтесь к этим словам. Это не про то, что нельзя, когда играешь, «плюсовать», и не про то, что ты стоишь или сидишь на сцене, а тебя нет. Это про то, что с тобой происходит, когда ты молчишь и ничего не делаешь. Это такая амплитуда! И такая точность рождения чувства! Когда не хочется ни делать лишних движений, ни говорить лишних слов. Были яркие моменты - не забыть никогда. Например, он пришел однажды и спросил: «Помните разбор пьесы Пи-ранделло «Сегодня мы импровизируем»?» Мы говорим: «Помним». «Так вот и поимпро-визируйте. Распределите роли, сегодня будет спектакль». Сначала паника, ужас, потом азарт, хулиганство и безответственность, а потом из хаоса и сумбура - как росток -смысл, чувство и удовольствие огромное, нескончаемое от игры, от того, что по-лу-ча-ет-ся! Играли часов шесть. Сейчас это вспоминаю, и по жилам начинает течь горячая кровь. Правда. Нет, главное, представьте зрителей! Многие еще долго сидели в своих креслах, не уходили после спектакля. Вот такой он, доктор театральных наук. Ну, как не любить, скажите?!

- С какими режиссерами вам хотелось бы поработать?

- Я бы хотела еще раз поработать с Васильевым и М.М. Буткевичем (но это невозможно). Хотелось бы даже просто поговорить с Ефремовым, я любила его как человека, педагога. Когда-то на третьем курсе, которым он руководил, я играла Машу в «Трех сестрах», моя подруга Полина Медведева играла Ирину. И вот Ефремов ставит «Три сестры», Полина Медведева получает роль Ирины, и так случается, что уходит из жизни Елена Майорова и мне Олег Николаевич предлагает роль Маши. Прошло двенадцать лет, и все закольцевалось.

- Психологическая школа Художественного театра - это ваш художественный мир?

- Если бы я не попала к Васильеву и Буткевичу, я бы сказала «да». Но благодаря им я познакомилась с другими системами, стала понимать метод Мейерхольда, узнала, что такое «психологический жест» и т.д. Буткевич помогал актеру найти нужное психофизическое состояние на сцене мгновенно, в любой необходимый по действию момент, даже если актер внутренне пуст и никакая эмоция к нему не приходит. Для этого можно было крикнуть, затопать ногами, закричать, упасть на пол, что-то такое сделать над собой, чтобы это физическое действие вывело к нужному внутреннему состоянию. К сожалению, в свои девятнадцать лет я проигнорировала или считала несерьезным заняться наследием Мейерхольда. И нужно было попасть к педагогу и режиссеру Буткевичу, чтобы открыть для себя богатство сценических приемов. Лично на себе я убедилась, что метод Мейерхольда действует.

- Значит, вам не чужды авангардные постановки?

- Я смотрю их с удовольствием, и с радостью приняла бы участие, например, в спектакле Мирзоева.

- Какие качества, на ваш взгляд, утрачены людьми сегодня, а какие доминируют?

- Ничего не утрачено из человеческих качеств. Есть такие таланты! Как Россия рождала мощнейших людей, так и продолжает рождать. Мы просто не считаем сегодняшний день историей, но пройдет какое-то время, и эти люди превратятся в классиков, как Товстоногов, Эфрос, Ефремов.

- Меняют ли роли личность актера?

- Играя свои роли, я просто старею. Чего стоит прожить только одну главную роль в пьесе Чехова! И не просто прожить, а прожить точно, чтобы было понятно - это пессимистический оптимизм или оптимистический пессимизм (смеется).


- Вы сильный человек?

- До какого-то определенного момента в своей жизни я думала, что я сильная. Сама все решала, делала, словом, рулила по жизни. А сейчас мне кажется, что я очень слабый человек, слабая женщина. Это во многом зависит от того, кто в твоей жизни рядом. Сейчас рядом со мной очень сильный человек, и при нем я чувствую себя слабой – все просто.

- Вера, вы уверенно себя ощущаете в новой жизни?

- Мне кажется, что я как бы наблюдаю жизнь со стороны: со мной ли все это происходит? Часто я стала поглядывать словно куда-то вниз: да? это я? это происходит со мной? Потому что ты можешь потратить семь лет жизни на то, чтобы создать семью, и вдруг все рушится. Почему? Как? Не я ли отдавала столько сил и времени, почти забыв профессию, старалась чуть ли не матерью быть своему бывшему мужу? И вдруг происходит какой-то случай, и все переворачивается. Так я научилась смотреть на все сверху, потому что, если въезжать во все обстоятельства, можно с ума сойти. Теперь я слабая женщина, и это так хорошо, так приятно. Я не ношусь сама со всеми своими проблемами, как раньше, я стала больше созерцать. Может быть, это возраст? За свою жизнь я не раз слышала от очень хороших режиссеров: «Когда ты постареешь, то станешь классной актрисой». Это были намеки на то, что мои яркие внешние данные мешают мне играть. И сколько раз меня не утверждали на какие-то роли: «Нет, нет, ты очень красива». Закомплексовали. Может быть, теперь и настанет мой час? (Смеется)