Трон для королевы

- Mою героиню в сериале «Пятый угол» любят сразу три человека. А кроме того, персонаж Юры Феклистова умудряется влюбиться еще в девушку, которую любит его сын от первой жены, то есть от меня. Казалось бы, ничего себе ситуация! Но оглянитесь вокруг — все это встречается и в нашей с вами жизни.

- И как вам работается на конвейере телепроизводства?

- Приходится мириться с тем, что сериал снимается не на пленке «Кодак», что нет репетиций, что восемь серьезных сцен нужно снять за один день, что прямые волосы постоянно нужно то накручивать, то раскручивать. Работая в таком режиме, к концу дня так устаешь, что уже не понимаешь, что делаешь. Это плохо, потому что уходит качество.

- Вы снимаетесь нечасто...

- Сценариев всегда было много, и я имела возможность не только выбирать, но и отказываться.

- Никогда не жалели, что роль ушла к другой?

- Однажды. Был период, когда мне стали предлагать роли женщин легкого поведения. Я всегда отказывалась. Отказалась и от роли в фильме «Плюмбум, или Опасная игра», а какая хорошая героиня у Лены Яковлевой получилась! Обычно я доверяю интуиции, а тут она меня подвела.

- Отказывались ли вы от съемок, если вам не нравился режиссер?

- Не один раз. Режиссер должен меня обаять, как бы взять в свои руки, ведь я должна ему довериться, потому что я иду к нему делать свою роль. Я должна понимать его. Должна быть уверена, что смогу с ним работать. Если все сходится, я соглашаюсь. Не буду называть имен, но когда не было точек соприкосновения, я отказывалась.

- Это касается только наших режиссеров или зарубежных тоже?

- Вот, например, на картине «Битва трех королей» марокканский режиссер Бен-Барка, познакомившись со мной, сказал: «Да», а я сказала: «Нет». Моя героиня должна была вытеснить наложницу из гарема и сама стать главной женой падишаха. Мне это показалось неинтересным. Через месяц мне позвонили и стали уговаривать: «Вера, пожалуйста, соглашайтесь. Глупо отказываться от международного проекта, в котором занято столько звезд — Фернандо Рей, Клаудиа Кардинале, Уго Тоньяцци». В общем, уговорили.

- Чему-нибудь научились у зарубежных артистов?

- Я бы так не сказала. Они и правда очень дисциплинированны. Приходят вовремя. Сидят, пока им не скажут, что съемка закончена. Однако некоторые вещи меня просто потрясли. Работаю я с иностранной актрисой. У нее эмоциональный кусок, она чуть не плачет. Но как только выходит из кадра, тут же все с себя сбрасывает и сидит себе абсолютно невозмутимая. Никто из наших актеров такое бы себе не позволил, просто не может сразу отойти от всего. Наши актеры себя не щадят.

- Актрисы обычно рассказывают, что в школе играли в самодеятельных спектаклях, что учителя, качая головой, говорили: «Вот артистка...» — после чего дальнейшая судьба была понятна. Похоже?

- Я не собиралась идти в театральный. Решила поступать в МГУ: только там была специальность, которую я хотела получить, — преподавание русского языка для иностранцев. Может, и поступила бы, но у меня не оказалось всех необходимых документов... И только тогда я отправилась в театральный. Меня приняли в Школу-студию МХАТ, причем я увидела свою фамилию в списках 19 июля, в день рождения.

- Как же вас из дома отпустили? Ведь путь из Волгограда в столицу неблизкий.

- Надо моей маме задать такой вопрос: «Мама, как же ты не побоялась?» Будь я на ее месте — не отпустила бы. Знаете, когда я шила в детстве, в иголку всегда вдевала нитку с длинным концом. Мама смотрела на меня и качала головой: «Далеко ты от меня уедешь, дочка. Примета есть такая: если нитка длинная, девочка далеко уедет из дома». Может быть, она была готова к этому. Я только шестнадцать лет прожила в Волгограде, а дальше — Москва. Мой дом теперь здесь.

- Москва ошеломила?

- Когда поступила, мне уже было не до Москвы: днем — занятия, а вечером — репетиции. Я приходила полумертвая, не гуляла по городу. Мне нужно было выживать — получать стипендию, а для этого необходимо было сдавать сессию, причем не ниже четверки. За тройки стипендии лишали. Нужно было читать огромное количество литературы. Наши педагоги поблажек не делали. Если ты читаешь поверхностно, то на вопрос «Что увидела героиня, когда вошла в беседку?» черта с два ответишь, что она увидела паука.

- На третьем курсе училища вы играли Машу в «Трех сестрах». Не обидно, что только через двадцать лет вы снова получили эту роль... благодаря трагическому стечению обстоятельств?

- Когда я пришла в МХАТ, Лена Майорова уже играла Машу. Ее трагический уход из жизни случился за пять дней до начала сезона, который должен был открываться спектаклем «Три сестры». Олег Ефремов меня попросил: «Вера, если ты можешь, если ты в состоянии, то...» Никто не верил, что может что-то получиться. Помимо того, чтобы выучить огромный текст, мне нужно было сделать роль. Это колоссальный труд. Артисты репетировали около двух лет. У меня же было всего две репетиции на сцене.

- Как партнеры восприняли замену?

- По-разному. Но в основном понимали, что я спасаю спектакль и им нужно взять меня в свою команду. Не я — так другая: кому-то все равно нужно было бы играть. Из репертуара спектакль никто убирать не собирался.

- И никто не шушукался за спиной?

- Я никогда никого не слушаю. Не сижу в буфете. Я прихожу, гримируюсь, играю и ухожу. Сцена, партнеры, зал, большая люстра, зрители, цветы, аплодисменты — и все. Меня уже нет. В интригах не участвую.

- Иногда человек попадает в интриги, сам того не желая.

- Конечно. У меня было несколько таких неприятных моментов, но если не уходить в это с головой, не влезать по уши, не тратить время, то можно остаться в стороне, сохранив при этом здоровье и нервы.

- Вы как себя чувствовали в этой роли?

- Все свои работы я кому-нибудь посвящаю. Эту роль я посвятила Лене. Во время гастролей в Америку, когда летела, ехала, репетировала в Нью-Йорке, меня не покидала мысль, что на моем месте должна была быть она. Я чувствовала вину перед ней, мне даже стыдно было хорошо играть. Мне нужно было все страхи загнать внутрь и работать.

- И сумели?

- Я привыкла преодолевать их с детства. Когда-то я занималась прыжками в воду. Два раза в день ходила в бассейн. Утром перед занятиями и вечером после школы. Час на батуте, час на воде. Мне часто снится, что я поднимаюсь на трамплин, останавливаюсь и думаю: «Как же я сейчас прыгну? Я ведь все забыла». Я занималась прыжками несколько лет и каждый день, стоя на вышке, боролась со страхом.
Актриса Вера Сотникова и музыкант Владимир Кузьмин вместе прожили несколько лет, но расстались. Почему? На этот вопрос она до сих пор не хочет отвечать: «Давайте об этом не будем». Единственное, о чем актриса согласилась поговорить, — о совместной работе с Кузьминым над его клипами.

- Почему вы вдруг решили снимать клипы? Вы ведь этому никогда не учились?

- Я написала сценарий, и Вова Кузьмин сказал: «Хочу, чтобы клип снимала ты». Я его стала отговаривать: «Тебе не жалко денег?» — но он настоял. В итоге я сняла пять клипов. Не знаю, каких высот достигла в клипмейкерстве (правда, могу похвастаться: клип «Душа» занял призовое место в конкурсе МТV), но люблю все эти работы. Моя главная задача заключалась в том, чтобы клип как можно меньше отличался от сценария. Все клипы получились безумно красивые. Я с детства рисую, можно сказать, я выросла на шедеврах живописи. Поэтому хорошо представляла, как это должно выглядеть на пленке, и всегда настаивала на своем, даже когда оператор кричал: «Так никто не снимает!» Самое интересное, что после съемок клипов для меня так и осталось загадкой, как бумажные строчки материализуются в видеокассету.

- Кузьмин критиковал начинающего режиссера?

- Понадобилось много терпения, чтобы добиться от Вовы органичного существования в кадре. На концертах ведь, которые он дает, совсем иные правила игры. Но мне повезло: Вова мне доверял. Посмотрев первый клип, сказал: «Я хочу, чтобы ты снимала и дальше. Мне все нравится».

- Вы родили сына, когда были совсем молоды и учились на втором курсе. Кто занимался его воспитанием, если вы были постоянно на съемках?

- Это больной вопрос для меня. Приходилось отвозить сына к маме, поэтому я многого ему недодала, за что сейчас расплачиваюсь. Надеюсь, он унаследует мои хорошие черты, а не плохие. Когда сын подрос и подкидывать его маме уже было нельзя, я купила ему квартиру. Каждую неделю водитель привозил продукты, забивал ими холодильник. Ян не понаслышке знает, что такое жизнь, он с тринадцати лет живет самостоятельной жизнью. Сейчас учится в Институте Нестеровой, на факультете режиссуры кино, ТВ, рекламы.

- Вам не приходило в голову купить квартиру на двоих и жить там вместе с сыном?

- Я бывала на съемках, уезжала с гастролями, участвовала в концертах. Меня постоянно не было в Москве. Я все равно бы не жила в этой квартире полноценной жизнью.

- Помните, одна из ваших героинь говорила: «Не хочу стареть». Вы тоже этого не хотите?

- Не хочу об этом даже думать. Мне почему-то кажется, что я буду всегда молодая, здоровая, красивая. (Смеется.)

- Красивым не везет в любви...

- Очень многим не везет. А кто сказал, что счастье есть в принципе? «На свете счастья нет, но есть покой и воля».
- Вы что же, не хотели бы иметь счастливую семью, уютный дом?

- Как это «не хотела»?! Только об этом и мечтаю.

- Что вы привезли из своего волгоградского дома в Москву?

- Елочные игрушки. Фотографии артистов. Свои рисунки и награды, которые получала в секции по прыжкам в воду, а еще привезла коврик. Он висел у меня над кроватью. На нем пастух сидит на заборе, коровки пасутся на лугу и стоит домик, к которому ведет лесенка. Когда я была маленькая, то пальчиками добиралась по этой лесенке до домика и там у меня начиналась каждый вечер новая история.