Владимир Кузьмин в мой дом пришел с одной гитарой

У героинь Веры Сотниковой — Маши из «Трех сестер», Елены Андреевны из «Дяди Вани», герцогини Невэрской из «Королевы Марго», Екатерины Долгоруковой из «Романа императора» — разные судьбы и разные характеры. Но любят и страдают они с одинаковой силой — силой страстной натуры самой Сотниковой. «Я во всем подчинялась только чувствам. А любовь для меня всегда была самым главным из них», — говорит Вера.

- Мои родители не имели никакого отношения к театру и кино. Наша семья — из Волгограда. Мама работала телефонисткой, какое-то время в правительственной связи, что потом ей даже повредило: ее долго не выпускали за границу. А папа — на заводе, есть такая профессия — шихтовшик. Когда я девочкой попала к нему на завод на экскурсию и мне показали, где он работает, то долго переживала, как он, бедный, со всем этим справляется. И тем не менее в том, что я стала человеком искусства, виноваты родители. Мама, сколько ее помню, сочиняла стихи, да и сейчас не забросила это занятие. Папа писал мемуары о том, как мальчишкой сбежал на войну. Впервые я попала в Эрмитаж, когда мне исполнилось 6 лет. Мама считала необходимым потратить свой отпуск на то, чтобы показать нам с сестрой лучшие музеи.

- У вас еще и сестра есть?

- Галка старше меня на пять лет. Она работала режиссером на Волгоградском телевидении, воспитывает дочь, иногда помогает возить мои спектакли на гастроли по Поволжью. Кстати, это она посоветовала мне поступать в театральное училище и даже дала отрывок из О. Генри, с которым ранее поступала сама.

- Не страшно было сразу уезжать в Москву?

- А это случилось не сразу. Сначала я попробовала поступать в Саратовское театральное училище. Слава Богу, меня туда не приняли.

- Не понравилось, как вы читаете отрывок?

- Как раз наоборот. Меня хвалили, потому что стихи я читала, сколько себя помню, на всех школьных конкурсах и всех пионерских слетах и даже призы завоевывала. Комиссии не понравился мой внешний вид. Мне велели прийти на экзамен в юбке, а я надела брюки. Брюки-то и решили мою судьбу. Я вернулась в Волгоград и стала готовиться к экзаменам на филфак МГУ, усиленно учить французский.

- Но учились-то вы потом в театральном?

- Только потому, что у меня не приняли документы в университет: не хватило двух справок из туберкулезного и психоневрологического диспансеров. Расстроенная, поехала на вокзал, заняла очередь за билетом. Стояли тогда по 7 часов. И чтобы убить время, я поехала в «Щуку». Там тоже была очередь на прослушивание, я тоже ее заняла, а во дворе училища познакомилась с парнем, бренчавшим на гитаре. Колька Сахаров потом со мной учился на первом курсе. Он сказал: «Пока ждем, успеем сбегать в Школу-студию МХАТа». Там прослушивал будущих актеров Андрей Мягков. «Что это вы так плохо читаете?» — спросил он меня. «У меня документы в университет не приняли, и очередь за билетом на Казанском вокзале проходит», — честно ответила я. А он говорит: «Никуда вы не поедете!» Мне сразу дали общежитие, допустили до экзаменов. А 19 июля, в день моего рождения, в списках принятых в Школу-студию МХАТа я прочитала свою фамилию.


- Атмосферу творческих вузов всегда отличала вольность. Как вы во все это вписались?

- Никак... После второго курса ушла в декретный отпуск. Поехала в Волгоград к маме рожать.

- Обычно преподаватели ставят на таких студентках крест.

- Мой мастер Василий Петрович Марков был человеком деликатным и ничего мне не говорил. Ко мне однажды подошла преподаватель по танцам и сказала: «Ты что, с ума сошла! Ты — актриса — должна быть для всех, а теперь будешь для одного». Я тогда ее слов не поняла. Кто этот один? Мужчина или ребенок?


- Ваш муж учился вместе с вами?

- Нет, он однажды просто зашел в общежитие к моим друзьям. И случилась между нами «любовь-морковь». Человек был интересный, чем только не занимался в жизни: и художник, и писатель. Настоящей профессии у него, по-моему, так и не появилось. Слышала, что он где-то издается. Сын иногда с ним видится, а я нет.


- Плохо расстались?

- Он не желал обременять себя 19-летней женой с ребенком. Я тогда и не представляла, что меня ждет. Я слишком любила кукол, играла в них до 9-го класса. Понимание того, что я — и никто другой — несу полную ответственность за сына, пришло гораздо позже.


- После Школы-студии вы сразу начали работать в театре?

- Сначала был роман «Мастер и Маргарита», с литературной композицией мы ездили по стране. Появились первые настоящие деньги. А потом страшное время, когда я оказалась без работы с маленьким сыном на руках в коммунальной квартире. Даже не в комнате: комнату перегородили шкафчиком. На одной половине ютились мы с Яном, на другой — его отец. Никогда не забуду, как сын пришел однажды из детского садика, сел пить чай и попросил: «Мама, дай мне масла на хлеб». А я говорю: «Нет масла». Не было у меня денег на масло. Да и вообще ничего не было: ни работы, ни одежды, ни-че-го! В такие моменты жить не хотелось... В голове одна мысль: надо разом все оборвать...


- Неужели вы могли пойти на столь трагический шаг?

- Меня удерживала цитата из детства: «Сталинград так просто не сдается». Надо выжить. Это скоро кончится. Все, что со мной произошло, случайность. Я буду работать в лучшем театре, я вопреки всему стану известной актрисой. Потом, оглядываясь назад, думала: Господи, в конце концов, даже хорошо, что все это со мной случилось, что я узнала разные стороны жизни. Весь пепел сгоревших иллюзий пригодился мне в профессии.


- Многие красивые женщины борются с безденежьем, ища богатого мужчину.

- А как же любовь? Хотя меня любовь и заводила в такие дебри! Я во всем подчинялась только чувствам, для меня всегда главным была любовь.


- Актерская профессия — это утром репетиции, днем съемки, вечером спектакли допоздна. С кем оставался ваш сын?

- Если бы ко мне в руки попала волшебная лампа Алладина, я обязательно попросила бы вернуть мне тот отрезок жизни, чтобы его исправить. Я не имела права отказываться от ролей, потому что нам нужны были деньги. Нам никто не помогал. Когда я возвращалась домой ночью после спектакля, мой ребенок спал в школьной форме. Я его раздевала, укладывала, а утром будила пораньше и заставляла учить уроки. Какому ребенку захочется утром делать уроки?.. Все это переиграть, увы, невозможно.

- Не могу не спросить о том, как вы вышли замуж за Владимира Кузьмина.

- Я никогда не была за ним замужем. Брак был гражданским.


- Неужели для вас так важен штамп в паспорте?

- Я считаю, что это имеет очень большое значение. Если мужчина понимает, что рядом женщина всей его жизни, он сделает все для того, чтобы как можно быстрее взять ее в жены. А женщина, зная, что это Ее муж, по-другому будет гладить его рубашки. Меня от этого не отговоришь. Если это мой муж, у меня по отношению к нему другие старания.

- А я слышала, что как раз вы приложили очень много стараний, занимаясь карьерой Кузьмина?

- Я действительно многое сделала для того, чтобы он встал на ноги. Он приехал из Америки, разойдясь с американской женой, слишком растерянный, неуверенный. Ему очень не хватало жизнелюбия и оптимизма. Я старалась ему помочь. Он пришел в мой дом с одной гитарой, вместе мы начали заниматься его студиями, клипами, имиджем. Потом мы с Кузьминым купили квартиру, затеяли бесконечные ремонты... Я ни о чем не жалею. И рада за Володю, он сейчас, слава Богу, в полном порядке.

- Слышала, что вы были режиссером многих клипов Кузьмина. Как хватило смелости актрисе заниматься не своим делом?

- Я когда-то училась в Школе драматического искусства у Анатолия Васильева и была, по-моему, очень по-хорошему заведена на творчество. Вдохновение каждую минуту влетало ко мне то через балкон, размахивая желтыми шторами, то через форточку. Как было не воспользоваться этим?


- Не смущало, что к моменту вашей встречи у Кузьмина было четверо детей?

- Слишком серьезные вопросы вы задаете. Скажу только — они вместе с нами не жили. Но я с самого начала настаивала только на одном — чтобы алименты всем женам выплачивались вовремя, потому что не надо нервировать женщин. Если ему требовались деньги на новый концертный костюм или инструмент, это могло подождать. Я всегда солидарна с женщинами. Тут меня не может упрекнуть ни одна из его бывших жен и подруг, имевших от него детей.

- Что же такое должен совершить мужчина, чтобы вы разорвали с ним отношения?

- Предательство. Причем это не обязательно измена с другой женщиной. Я должна быть по-настоящему уверена в том, что это мой человек, что могу поделиться с ним всем, могу ему доверять. Мне нужно по-настоящему родное плечо. А если чувствую, что в какой-то момент я не могу на него опереться, нервничаю, обижаюсь, делаю немыслимые поступки и ошибки.

- Чем вас покорил ваш нынешний мужчина — директор Московского кинофестиваля Ренат Давлетьяров?

- Скажу словами Марины Цветаевой. Она считала, что в любви есть мужчины двух типов — Арлекины и Пьеро. Вот и меня потянуло от беспробудного Пьеро к искрометному Арлекину.
Видно почувствовав, что разговор коснулся его, к нам присоединился Верин друг — Ренат Давлетьяров.


- А что по этому поводу думает сам господин Давлетьяров? Ренат, как вы познакомились с Верой?

- Я увидел ее на каком-то приеме, она была с Кузьминым. И я просто отметил у себя в памяти красивую женщину. А потом стал директором конкурса студенческих фильмов «Святая Анна» и пригласил ее вести церемонию. Процесс обсуждения сценария церемонии сблизил нас окончательно. А дальше все вспыхнуло очень ярко. Времени долго ухаживать не было, приближался очередной Московский кинофестиваль. Конечно, это опрометчиво с моей стороны. Я так и не проверил, умеет ли она готовить борщ. По-моему, нет. Но это не так уж важно.

Вера: - Самое интересное, что я очень хорошо готовлю. Просто жизнь закрутила. Ведь помимо моей любимой актерской профессии приходится сегодня заниматься продюсерством, чего мне совершенно не нужно, неинтересно, утомительно, раздражает. Но это наш с Ренатом проект — спектакль «Адам и Ева».

- Ухаживал Ренат красиво?

- И подарки красивые делал, и слова говорил. А в один прекрасный момент у него вырвалось: «Сотникова, если, не дай Бог, что-нибудь с тобой случится, на каталке буду тебя возить». И прозвучало это так искренне, что я ему поверила.

- Никаких проблем между вами с тех пор не возникало?

- Как же, была проблема. Это Верин кот Гриша. Я кошек никогда не любил и обещал, что Гриша будет жить в камине. Но когда его занесли в квартиру и он минуты три медленно выгружался из сумки, обошел дом, подошел к дивану, где я лежал, прыгнул мне на грудь и тут уснул, я был полностью очарован.

- Ренат, как сложились ваши отношения с Вериным сыном?

- Ян — взрослый человек, учится в Гуманитарном университете на режиссера. Живет неподалеку от нас. Не могу сказать, что у него ко мне сыновние чувства, а у меня к нему — отцовские. Но мы товарищи: я — старший, он — младший. Мне кажется, что у нас доверительные отношения. Так же, как и у Веры с моим сыном от первого брака Артемом.

- Вера, а мысль об общем ребенке не возникает?

- Мне иногда кажется, что надо. И самое смешное, что все чаще мне предлагают играть роли беременных. Дмитрий Астрахан недавно предложил в «Желтом карлике». В «Адаме и Еве», когда я по сюжету рожаю ребенка и произношу: «Слава тебе, Господи!» — женщины в зале встают. А решусь ли на такое всерьез, не знаю.

- Если все-таки приплывет золотая рыбка или найдете волшебную лампу Аладдина, что для себя попросите?

- Счастья хочу. Идиотского пресловутого счастья. Хочу и буду счастлива.